СТЕНОГРАММА ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ВСЕСОЮЗНОМ ПАЛЕОНТОЛОГИЧЕСКОМ СОВЕЩАНИИ НА ТЕМУ "ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАБОТЫ В ОБЛАСТИ ПАЛЕОНТОЛОГИИ ПОЗВОНОЧНЫХ"1
27 января 1954 г.
На настоящем совещании целесообразно подвести итоги и наметить перспективы работы по палеонтологии позвоночных. Пожалуй, ни в какой другой отрасли этот рост не был так нагляден, несмотря на то, что количество "позвоночников" по отношению к специалистам по беспозвоночным крайне невелико и составляет 1 : 50.
Палеонтология позвоночных обладает богатейшими материалами, уже обработанными до такой степени, чтобы дать представление о смене многочисленных фаунистических комплексов на протяжении значительных промежутков геологического времени. На этой базе удалось построить стратиграфические схемы для континентальных отложений верхнего палеозоя, мезозоя и кайнозоя, принесшие существенную пользу стратиграфии и палеогеографии. Эти схемы еще далеко не совершенны и требуют уточнения и доработки.
Исследования по детализации, расширению и уточнению стратиграфических схем для континентальных отложений, целиком возникшие и развившиеся за советский период, стоят на правильном пути и требуют только расширения раскопочных работ во всем их комплексе. Мы знаем, где искать, что искать, и знаем также, с какими фаунистическими комплексами связаны те или иные фации континентальных отложений. Известно, какие ступени эволюционного развития должны быть восполнены нашими поисками и раскопками, какие из них более важны для разрешения стратиграфических вопросов, какие менее.
На этом фоне общей продвинутости изучения фаунистики позвоночных и ясности задач раскопочных работ особенно бросается в глаза неблагополучное положение с раскопками в Палеонтологическом институте, главном, практически единственном центре палеонтологии позвоночных. Если взять для сравнения довоенные годы и годы 1950-1953, то окажется, что Палеонтологический институт в настоящее время расходует на раскопочные работы по позвоночным в сопоставимых ценах от 1/7 до 1/4 довоенных ассигнований. Из этих сумм почти все расходуется на раскопки пресмыкающихся, в то время как раскопочные работы по млекопитающим почти полностью прекращены. Объемы ассигнований на северодвинские раскопки Амалицкого, давшие столь блестящие результаты, и ассигнования на раскопки позвоночных за время существования Палеонтологического института в сопоставимых ценах приблизительно равны.
Совершенно очевидно, что положение с раскопками позвоночных неблагополучно. Серьезные достижения оказались возможными только благодаря плановости ассигнований и строгому научному планированию, очень далекому от пресловутого "кладоискательства", как это пытаются представить некоторые, мало осведомленные в нашей работе люди.
Трудоемкость работ по позвоночным, требующих квалифицированных сотрудников не только для находки и извлечения материалов, но и для их препаровки обусловливает продолжительность научной обработки. Отсутствие нарастания темпов и объема раскопочных работ, отсутствие достаточной технической оснащенности- все это шло вразрез с необходимостью обеспечения геологической практики качественными стратиграфическими данными. Серьезная помощь практике со стороны палеонтологии позвоночных требует серьезного же развертывания работ, и нужно сказать прямо, что Академия наук в последние годы с этим не справилась.
Непосредственная применимость данных палеонтологии позвоночных в геологических исследованиях существенно зависит от тафономической обработки этих данных. Позвоночные захороняются не в условиях своего обитания, и поэтому необходимо выяснение процессов захоронения. Следовательно, развитие раскопочных работ, сопровождающихся тафономическими исследованиями, это не только элементарное накопление новых фактов, но и основное условие помощи геологической практике.
Помимо определения уровней эволюционного развития позвоночных и условий их существования, основным содержанием палеонтологии является выяснение и разрешение сложных биологических проблем, неразрывно связанных со всеми отраслями биологии.
Восстановление конкретного процесса исторического развития животных и неразрывной связи с условиями существования, выяснение причин и направлений образования, вымирания и смены форм, построение филогенезов и обоснование систематики имеют первостепенное значение для биологии. В этом отношении позвоночные животные, высшие представители органического мира, наиболее важны. Недостаточно знать только строение организмов, их морфологию. Исследование строения организмов не может быть оторвано от изучения их условий существования.
Позвоночные в своем строении отражают черты самых различных приспособлении к условиям существования. Из всех остальных животных остатки позвоночных в палеонтологии дают ученому наибольшее количество особенностей строения каждого отдельного организма и каждого вида, следовательно, наибольшее число связей с условиями существования, следовательно, больше всего данных для суждения об этих условиях существования. Позвоночные животные дают возможность прослеживать в деталях ход исторического развития жизни. С другой стороны, для геологии строение позвоночных позволяет лучше всего судить о физико-географической среде, восстанавливать географию, климатологию и экологию прошлого.
Чтобы понимать причинную связь строения организма с его образом жизни, нужно чрезвычайно досконально изучить и образ жизни и физиологическую анатомию, - иными словами, функциональную морфологию, хотя бы у близких форм. Поэтому палеонтолог должен в мельчайших подробностях знать современных животных, среди них таких, которые были бы близки по строению к вымершим или отличались бы аналогичными приспособлениями к условиям жизни. Такие животные по большей части принадлежат к редким, вымирающим в настоящее время группам, живут в тропических или субтропических странах. Таковы, например, крокодилы, гигантские черепахи, большие ящерицы, страусы, казуары, тапиры, носороги, бегемоты, слоны-трагулиды, наконец, "живые ископаемые": сумчатые Австралии и Америки – утконос, ехидна, особенные куницеобразные древние хищники Тибета, Южного Китая, Центральной Африки, Центральной Америки и другие "архаические остатки прошлого животного мира.
К сожалению, все перечисленные животные очень слабо изучены, особенно с точки зрения палеонтологии, которой для того, чтобы перебросить мост к своему материалу, твердым скелетным образованиям организмов, совершенно необходимо проследить функциональную связь строения с образом жизни, вплоть до скелета животного, и установить, как те или иные условия существования отражаются на скелете.
По всему сказанному, палеонтолог-позвоночник не может обойтись без функционально-морфологических исследований. Как раз эти исследования развиваются чрезвычайно слабо. Для позвоночных животных и в особенности для наиболее важных объектов, перечисленных выше, функционально-морфологические исследования почти совершенно отсутствуют. Сравнительная анатомия, тем более функциональная уравнительная анатомия, без которой выяснение взаимосвязи организма с условиями существования невозможно, почти исчезла в нашей стране. Исчезла не только из проблематики научных институтов, но и из вузовских программ и учебников. Единственным "пособием" по сравнительной анатомии является устарелый курс академика Шмальгаузена 2. Институт морфологии животных Академии наук СССР, казалось бы призванный развивать сравнительную анатомию и функциональную морфологию, отклонился в иные области биологии и не имеет ни одной лаборатории, работающей в этом профиле. Зоологические институты и музеи как Академии наук, так и крупнейших университетов тоже не работают в этом направлении. Мало того, необходимые для сравнительно-анатомических исследований материалы по мировой фауне позвоночных перестали поступать в коллекции указанных институтов и музеев. Последние систематические сборы позвоночных тропической фауны из других удаленных зоогеографических провинций датированы в Зоологическом институте Академии наук 1912 годом, а в других музеях и еще более древними датами. Это печальное явление отнюдь не случайно и стоит в прямой связи с общим упадком сравнительно-анатомических исследований в нашей стране.
В нашей стране, развивающей материалистическую биологию, необходимо всемерное поощрение функциональной сравнительной анатомии. Надо восстановить или организовать заново лаборатории и институты сравнительно-анатомического направления, дать молодежи основательные знания и хорошие учебники сравнительной анатомии.
В непосредственной связи с развитием в биологии функционально-морфологического и сравнительно-анатомического направлений стоят качество и скорость исследований палеонтологии позвоночных. Биология берет для своих закономерностей палеонтологические данные, главным образом морфологические, черпая из палеонтологии прежде всего картины исторического развития морфологических структур. Однако отставание в настоящее время анатомической основы в биологии затрудняет интерпретацию и использование палеонтологических данных; это же самое обстоятельство не дает возможности широкого использования функционально-морфологического метода и в палеонтологии. Нашим палеонтологам приходится для обеспечения нужного качества исследований самим вести работу по функциональной анатомии современных форм. В этом слабое место палеонтологии позвоночных, порождающее и медленность выполнения крупных работ, и задержку теоретических крупных обобщений.
Функционально-морфологические исследования В.О. Ковалевского в 70-х годах дошлого столетия были вспышкой гениальной мысли, осветившей дорогу вперед поколениям ученых. В настоящее время почти все работы по палеонтологии позвоночных стремятся приблизиться к уровню работ Ковалевского и почти весь палеонтологический материал обрабатывается его методами. Этот функционально-морфологический подход к материалу уже принес свои результаты. Мы позволим себе иллюстрировать сказанное несколькими примерами.
В изучении исторического развития земноводных удалось объяснить казавшееся загадочным постепенное уплощение и вторичное охрящевание черепа почти во всех эволюционных рядах ископаемых земноводных стегоцефалов. Эта особенности эволюции земноводных всегда служила для ученых с идеалистическим направлением примером независимого от условий существования ортогенетического развития подчиняющегося внутренним тенденциям. На деле оказалось, что уплощение и охрящевание черепа явились неизбежным результатом приспособления к пассивно-хищническому образу жизни. Общность приспособления в эпоху верхнего триаса была вызвана для большинства тогдашних земноводных совокупностью условий внешней среды, а также появлением водных рептилий. Последние заняли крокодиловую экологическую нишу и вытеснили оттуда земноводных, мало приспособленных к роли активных хищников из-за низкой физиологической организации. Загадка "направленного" развития стегоцефалов разрешилась просто.
Интересны данные, полученные при функционально-морфологическом исследовании древнейших ископаемых рептилий. Пресмыкающийся тип движения оказался не архаическим пережитком, унаследованным от плавающих предков - рыб, а специальным приспособлением для передвижения в топкой местности. Исходя из характера движения, удалось объяснить особенное строение черепов и челюстей у ископаемых земноводных и современных крокодилов. Палеонтологические данные принесли существенную пользу зоологии в объяснении и других морфологических структур современных пресмыкающихся. Так, получили объяснение так называемые птеригоидные фланги. Впервые получено функциональное объяснение различным типам прикрепления зубов у наземных позвоночных: акродонтности, плевродонтности и текодонтности.
Первые же исследования функциональной морфологии динозавров на недавно добытых в Центральной Азии материалах привели к интересным заключениям. Совместное обитание различных групп динозавров, априори принимавшееся прежними исследователями, нами отвергнуто. Каждая крупная группа динозавров обладала своей, специфической зоной жизни, причем все эти зоны оказались сосредоточенными исключительно в прибрежной области и даже выдвинутыми в море, как, например, для зауропод. Таким образом, [по] ископаемым млекопитающим новые данные исследований не менее интересны.
Перечисленное есть лишь немногое из всех огромных результатов работ по палеонтологии позвоночных, но достаточно наглядно показывающее всю плодотворность функционально-морфологического подхода в сочетании с анализом условий существования. Нет сомнения, что это направление работ будет основным в палеонтологии позвоночных и вскоре даст еще более широкие теоретические результаты. Для полного успеха этих работ необходимо, с одной стороны, чтобы все без исключения исследования встали бы на этот уровень, с другой стороны, возродить и развить функционально-морфологическое направление в зоологии.
Таким образом, исследования палеонтологии позвоночных должны вестись двумя путями:
1. Всемерное расширение фактического материала путем новых и новых раскопок разных стратиграфических горизонтов и разных фаций. Раскопки должны быть непременно сопряжены с тафономическими исследованиями местонахождений. Получаемые новые, фаунистические комплексы послужат основой стратиграфических и палеогеографических построений.
2. Детальное изучение наиболее полных и наилучше сохранившихся остатков методами функциональной сравнительной анатомии.
Эти исследования лягут в основу детального познания функциональной морфологии ископаемых позвоночных и связи их строения с условиями существования.
Перспективы дальнейших достижений в обоих направлениях очень велики. Для раскопочных работ имеется множество зафиксированных местонахождений, к которым надо лишь приложить известное количество труда. Раскопки пермских красноцветов Приуралья, Поволжья и Северного края обещают открытия новых и новых фаунистических комплексов, содержащих интереснейших представителей древнейших земноводных и пресмыкающихся 3. Нельзя забывать, что наша фауна верхнепалеозойских пресмыкающихся связывает во времени и по эволюционной ступени две величайшие области развития наземных позвоночных верхнего палеозоя: северные материки и Гондвану с разнообразнейшей фауной зверообразных рептилий. Поэтому каждое новое раскопанное местонахождение дает нам новые и новые связующие звенья великой цепи развития древнейших четвероногих.
Триасовые местонахождения этой же восточной окраины Русской платформы дадут нам гигантских дицинодонтов, древнейших крокодилообразных, предков динозавров и очень близких к млекопитающим поздних зверообразных рептилий. Отсюда же будут добыты гигантские последние стегоцефалы, отдельные остатки которых уже имеются в наших коллекциях.
Раскопки мезозойских пресмыкающихся - динозавров и кайнозойских млекопитающих нельзя отделить от центральноазиатских исследований советской палеонтологии позвоночных. Фауна меловых динозавров и фауна третичных млекопитающих нашей Средней Азии, Казахстана и Центральной Сибири неотъемлема от обширной области развития наземных позвоночных мезозоя и кайнозоя на древней азиатской суше.
Успехи палеонтологических раскопок в Монгольской Народной Республике, существенно изменившие первоначальные представления об истории Азиатского материка и его населения в конце мезозоя, показали, что многие большие группы рептилий и млекопитающих, считавшиеся ранее свойственными Новому свету, на самом деле развивались на Азиатском материке. Отсюда понятна общность ископаемой фауны СССР, Монголии, Индии, Бирмы и Китая. Дальнейшие раскопки, теперь уже не только на территории Монгольской Народной Республики, но и дружественного нам Китая (Внутренняя Монголия и северные провинции), а также Индии сулят богатейшие находки первостепенной важности для всякого рода палеонтологических исследований, стратиграфии, палеогеографии и музейной экспозиции.
Континентальные верхнепалеозойские отложения в Центральной Азии служат связующим мостом между северными и южными материками — Гондваной4 и Лауразией5, и проливают свет на совершенно особенную климатическую зональность верхнего палеозоя. Палеонтологические раскопки континентального палеозоя Центральной Азии, Индии, Бирмы6 на границе соприкосновения гондванской и лауразийской фауны наземных позвоночных должны дать капитальной важности данные для мировой истории древнейших наземных позвоночных. На территории Союза раскопки в континентальном палеозое Центральной Сибири и Восточного Казахстана как раз приходятся на область контакта двух великих фаун. Открытие нижнепермской фауны рептилий американского типа в Северном Казахстане, амфибий в Печорском бассейне дозволяют с несомненностью ожидать важнейших находок при дальнейшем развертывании раскопочных работ.
Что касается третичных млекопитающих, то самые последние находки убедительно подчеркивают огромное разнообразие и богатство ископаемой фауны Казахстана и смежных областей Азии.
Функционально-морфологические исследования больших материалов, добытых предыдущими раскопками, обещают выяснить крупные этапы приспособительной эволюции поздних стегоцефалов, пермских котилозавров, первых подлинно сухопутных растительноядных рептилий - дицинодонтов, особенностей приспособлений к движению, питанию и размножению растительноядных и хищных динозавров. Эти исследования прольют свет на вопросы возникновения первой растительноядности у архаических млекопитающих, развитие и происхождение некоторых древних групп млекопитающих. Интересны исследования по развитию различных черепах в мезо-кайнозое Азии, обеспеченные богатыми материалами Монгольской экспедиции.
Мы взяли лишь некоторые примеры перспектив нашей работы на ближайшие годы в расчете на оптимальные условия, которые заключаются в элементарном финансировании, предоставлении необходимого помещения и технической помощи.
Наши затруднения, ошибки и недостатки самоочевидны, но также ясны и наша достижения. То, что эти достижения выполнены, по существу, горсточкой работников, дает право утверждать, что мы справимся со стоящими перед нами обширными перспективами и задачами, если нам будет оказана необходимая помощь. Без специальных ассигнований на раскопки, препаровку, экспозицию наших материалов все, что говорилось выше, останется лишь хорошими мечтами о хорошей науке.
Палеонтология - одна из трех наук, владеющих исторической перспективой развития, является, особенно для нашего общества с его материалистическим миросозерцанием, отраслью знания величайшей важности. Давно пора устранить препятствия, мешающие развитию палеонтологических исследований. Пора решительно покончить со схоластической путаницей и скудоумными рассуждениями на тему о том, оправдано или не оправдано существование палеонтологии, чья она "служанка" и чем надлежит ей заниматься.
Все подобные рассуждения далеки от настоящей организации науки и не могут серьезно приниматься во внимание. Равным образом должны быть отброшены попытки, в подражание убогой американской идеологии пытающиеся прагматически представить, что право на существование палеонтологии якобы полностью зависит от выполнения ею элементарных заданий диагностики ископаемых форм для геологических целей. Очевидно, что всякие направления в исследованиях должны развиваться там, где они дадут наибольший эффект для народного хозяйства и культуры. Мы очень много говорим о хозяйственном значении палеонтологии, совершенно забывая о ее величайшем теоретическом и общеобразовательном значении для культуры социалистического общества.
Развитие палеонтологии для этой цели совершенно необходимо, и оно наиболее эффективно в области палеонтологии позвоночных.
АРАН. Ф. 1712. Оп. 1. Д. 188. Л. 95-110. Машинопись.
1. Текст был подготовлен для выступления в прениях по докладу директора Палеонтологического института члена-корреспондента АН СССР Ю.А. Орлова "Задачи советской палеонтологии" и содокладу академика АН ГССР Л.Ш. Давиташвили "Наши задачи в области теоретических основ палеонтологии" и существенно дополнял их постановкой конкретных задач и выработкой направления деятельности Палеонтологического института в этой области. По состоянию здоровья И.А. Ефремов не смог выступить на совещании. Текст выступления зачитал кандидат биологических наук А.К. Рождественский.
2. Имелось в виду учебное пособие И.И. Шмальгаузена "Основы сравнительной анатомии позвоночных животных (нормальное руководство для высшей школы)", изданное впервые в 1923 г. (4-е издание осуществлено в 1947 г.).
3. Предвидение открытий новых фаунистических комплексов в раскопках пермских красноцветов сбылось: была открыта самая древняя очёрская фауна, ставшая недостающим звеном в понимании развития пермских рептилий.
4. См. коммент. 2 к № 123.
5. См. коммент. 1 к № 123.
6. И.А. Ефремовым были подготовлены записки о планах палеонтологических исследований в Индии, Бирме (1955 г.), Афганистане (1956 г.) (Ф. 1712. Оп. 1. Д. 232. Л. 8, 58-60).